маленький арфист
Я знаю женщину молчание,
Усталость горькая от снов
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь тонкой музыке стиха,
Пред жизнью дальней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Не слышен и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее.
Нельзя назвать ее красивой -
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своей воли,
Я смел и горд, я к ней спешу -
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
Усталость горькая от снов
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь тонкой музыке стиха,
Пред жизнью дальней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Не слышен и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее.
Нельзя назвать ее красивой -
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своей воли,
Я смел и горд, я к ней спешу -
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.